Книга Ксенофоб  - Игорь Шенгальц

Решив не оставаться в апартаментах Беллы, но и не возвращаться в свою каморку в «Приюте скитальца», я выбрал самый роскошный отель города – «Кенигсхоф», с которым у меня были связаны весьма яркие воспоминания, ведь именно с крыши этого отеля я совершил год назад покушение на императора Карла Александровича – дядю Константина.

Несмотря на то что было глубоко за полночь, город жил своей жизнью. Куда-то спешили извозчики и мехвагены, включая крупные грузовые. Снег валом валил с неба, заставляя дворников работать и ночью, расчищая дороги, в первую очередь транспортные пути.

В зеркале заднего вида я приметил ослепительно-белый «Эгоист» – небольшой и компактный двухместный мехваген. Такой преимущественно покупали богатые аристократы-денди или внезапно разбогатевшие кауфманы[7]. Мехваген привлекал мощными ходовыми характеристиками, элегантным видом, шикарной внутренней отделкой, но был безумно дорогим.

Идущий снег сильно мешал обзору, но я был уверен, что «Эгоист» следует за мной уже какое-то время. Возможно, даже от самого посольства. Впрочем, как только я свернул на хорошо освещенный центральный проспект, мехваген перестал маячить позади.

Многочисленные вооруженные патрули мелькали то слева, то справа. Никакие уличные беспорядки ныне были попросту невозможны. Константин быстро и жестоко подавил бы любой бунт, не испугавшись возможной крови, и народ это чувствовал. Возможно, именно по этой причине почти всяческая революционная деятельность сошла на нет. И если год назад было обычным делом, прогуливаясь по городу, попасть на спонтанный митинг, то сейчас провокаторов попросту били, причем били жестоко. Но, словно в противовес, криминальный мир города завоевывал все новые и новые позиции.

В паре кварталов от центральной площади проезд перегородил недавно установленный проверочный пункт – застава, какие в городе устраивались повсеместно. Два «страуса» – механические бронированные существа с водителями-механиками внутри – грозно повели дулами пулеметов в мою сторону, но я послушно остановился и спокойно дал проверить свои документы подошедшему риттер-офицеру. Не обнаружив ничего подозрительного, меня пропустили дальше.

Несмотря на все усилия дорожных работников, большинство проспектов и проулков к этому часу сильно замело, и я чуть было пару раз не застрял в сугробах. Поэтому, добравшись наконец до отеля, с облегчением выдохнул. Хотелось спать. День выдался непростым.

Бородатый швейцар удивленно нахмурился, когда я вылез из мехвагена и направился прямиком к позолоченным дверям отеля. Мой внешний вид, бесспорно, оставлял массу вопросов, но купюра в пять марок, демонстративно зажатая мною между пальцев правой руки, сняла большую их часть.

– Мехваген под навес! – приказал я, вручая банкноту швейцару. – Чтобы снег внутрь не попадал. Стекла протереть!

– Слушаюсь, ваше благородие! Будет исполнено!

Он распахнул двери, пропуская меня с мороза внутрь. Знакомый холл – в прошлый мой визит я лишь мельком сумел рассмотреть обстановку отеля, теперь же мог в полной мере оценить богатое внутреннее убранство, вышколенность прислуги и прочие нюансы, говорящие о высоком классе отеля.

Консьерж – молодой человек лет двадцати пяти с идеально лежащей прической – был сама любезность. Мой костюм ничуть его не смутил. За время своей службы он уже навидался всякого и с пониманием относился к причудам гостей. Ведь это когда у тебя нет денег, а ты при этом ведешь себя странно, тебя называют идиотом. Когда же денег достаточно, а манера поведения все равно смущает своей необычностью, то говорят иначе – человек экстравагантный.

Сегодня я мог себе позволить легкую экстравагантность.

– Лучший номер, – заявил я с ходу.

– Могу предложить отличный номер с видом на площадь. Большая гостиная, спальня, кабинет. Всего двести марок в день.

Да, цены у них королевские. За такие деньги я мог жить в «Приюте» чуть не полгода. Впрочем, торговаться я не собирался.

– Вот за три дня. – Я вытащил из кармана свернутые трубочкой купюры, отсчитал требуемую сумму и дал десятку сверху консьержу. – Это тебе, любезный. С утра вызовешь цирюльника и приказчика из магазина готового платья.

– Может, портного? Он выполнит работу гораздо качественней, – предложил консьерж.

Я засомневался. С одной стороны, и правда, хороший портной на вес золота, но с другой – у меня нет времени ждать, пока он исполнит заказ.

– Мерки можем снять сразу, а утром приказчик доставит на выбор, что пожелаете. Портной же пошьет все, что вам требуется, за пару дней, – словно читая мои мысли, порекомендовал консьерж.

– Хорошо, так и поступим, – согласился я. – Прикажи доставить мне в номер ужин. Я изрядно проголодался.

– Извините, маленькая формальность, – остановил меня консьерж. – Как мне вас записать?

– Кирилл Бенедиктович Бреннер… хм… кауфман.

Консьерж уважительно кивнул и старательно вывел мое имя в толстой книге, после чего позвонил в колокольчик. Тут же из боковой дверцы вынырнул коридорный – юноша с крысиным лицом.

– Проводи господина Бреннера в его номер. – Консьерж вручил коридорному ключ и слегка мне поклонился, прощаясь.

– Прошу к ауфцугу[8], нам на четвертый этаж.

Кабина подъемника была широкая, с тремя крупными зеркалами во все стены. Коридорный перевел рычаг на отметку «четыре», и ауфцуг, чуть вздрогнув, заскрипел и поехал наверх.

Номер мне достался, как и было обещано, просторный, теплый и комфортный. Коридорный быстро зажег все лампы и ушел за местным портным.

Я скинул куртку и пиджак, предварительно выложив все из карманов на массивный стол в кабинете.

Несмотря на глубокую ночь, ужин из ресторана доставили через несколько минут. Тут же явились давешний коридорный с портным – седовласым полным человеком, который ловко снял с меня мерки и моментально исчез.

Коридорный сервировал стол для ужина, получил десятку и оставил меня в одиночестве.

Наконец-то! В барном шкафу я обнаружил хороший ассортимент вин и более крепких алкогольных напитков. Я пожалел, что нет пива, и остановил свой выбор на бутылке красного сухого бордо – исключительно для вкуса. Пусть франки и исконные оппоненты Руссо-Пруссии, но вина они делать умеют лучше нас. В этом им не откажешь.